Ветеран из Железнодорожного: «Обираловские ребята боялись не успеть на фронт»

Жители Балашихи о службе в армии: мечты о самолетах и воспитание патриотизма>>

О детстве

В семье я был самым младшим, восьмым ребенком по счету. Родился в 1927 году в Обираловке, которая впоследствии стала Железнодорожным. Между станционным домиком и водокачкой располагалась моя первая школа. Из ее окон можно было видеть проходящие по железной дороге поезда. Второй класс находился в здании поселкового совета, а третий и четвертый были у Максимова пруда в районе улицы Октябрьской. Потом уже в городе сделали одну общую школу для всех, которой сначала присвоили №11, а затем изменили на №7.

В детстве мы постоянно чем-то занимались, вели активный образ жизни. Электричества и телевизоров тогда не было, поэтому дома никто не сидел. Летом купались на пруду, играли в казаки-разбойники, лапту и футбол. Зимой катались на лыжах. С этой целью ходили даже на речку в Саввино. Самые лихие мальчишки выбирали высокий берег и спускались оттуда вниз на большой скорости. Сначала, правда, делали какое-то сооружение, чтобы с помощью него можно было далеко улетать. Так в то время выглядели наши прыжки с трамплина.

Усадьба Горенки в Балашихе: колоннада и искусственный грот>>

О начале войны

Помню, что во время игр всегда в шутку говорили: «Внимание, внимание! На нас идет Германия! Французы ни при чем – дерутся кирпичом!» Никто тогда и не думал, что начнется настоящая война. И вот наступило 22 июня 1941 года. О вторжении немецких войск в районе 12 часов дня по радио объявил Молотов. На тот момент мне уже исполнилось 14 лет. Ребята, которые были постарше, сразу же побежали в поссовет записываться добровольцами на фронт. Все думали, что советская армия быстро разгромит неприятеля, поэтому боялись не успеть повоевать.

Потом начались налеты на Москву. Обычно это происходило ближе к полуночи. Немцы вели себя очень нагло, на своих бомбардировщиках чуть ли не задевали крыши домов. Летали они на «Фокке-Вульфах» и других военных самолетах. Тогда мы впервые в жизни увидели трассирующие пули.

Вокруг Москвы устанавливали аэростаты, небо освещали огни прожекторов, хорошо работали зенитчики и авиация. Несмотря на отпор, общее настроение было подавленным: люди как-то сразу посерели, никто не позволял себе шутить. Где-то в октябре нас эвакуировали в Узбекистан. Меня забрала с собой сестра, которая работала в институте азотной промышленности. Ее и других сотрудников предприятия перевели из Москвы в город Чирчик.

Троицкая церковь в Балашихе: колокольни со шпилями и мавзолей>>

О родных

Наш отец из-за возраста призыву не подлежал. На войну ушли мои старшие братья. Константин принимал участие в обороне Москвы, но был отозван, получил бронь. До пенсии работал в Кучине начальником цеха проверки гидрометеорологических приборов. Михаила, родившегося в 1920 году, направили на Карельский фронт. От него мы получили одно письмо, которое передали в краеведческий музей. Потом пришло сообщение, что в январе 1942 года он пропал без вести. Сергей, который старше меня на четыре года, перед войной по рекомендации поселкового совета был зачислен в Федурновский аэроклуб. Затем направлен в Качинское военно-авиационное училище летчиков-истребителей. Он сбил три самолета противника единолично и семь самолетов в групповом бою. После капитуляции фашисткой Германии его полк перебросили на Дальний Восток, где он принимал участие в разгроме милитаристской Японии. Но это не последняя боевая операция Сергея. Во время Корейской войны брат находился на территории Китайской Народной Республики. Был задействован в боевых действиях против военно-воздушных сил США. Хочется сказать и о сестре Марии. В 1944 году ее призвали в армию, включив в группу по разоружению фашисткой Германии. Она дошла до Берлина.

Музеи Балашихи: творчество Андрея Белого и династия Рябушинских>>

О Баку

Окончив семилетку, я поступил в Одесскую военно-морскую спецшколу по подготовке офицеров-моряков. В период Великой Отечественной войны она дислоцировалась в городе Кувасай Ферганской области. Потом школа вошла в состав Бакинского военно-морского училища, куда мы через Красноводск попали в 1944 году. Азербайджан, богатый нефтепромыслами, отправлял на фронт много горючего. Помню, как из Ирана вереницей шли колонны «студебекеров» с гуманитарной помощью. Наши союзники не могли попасть в Европу, поэтому, видимо, заходили через Персидский залив. Продовольствие и технику направляли сначала на Кавказ, а оттуда уже распределяли по местам назначения.

Конечно, все годы войны мы не теряли надежду уйти на фронт, но она становилась все призрачней. Первый раз немцы встретили серьезное сопротивление советских войск под Москвой. Второй ключевой момент – битва за Сталинград. Курская дуга окончательно поставила крест на наступательных операциях фашистских войск. Тут уже было ясно, что могут обойтись без нас, о чем, мы, конечно, жалели. Правда, в январе 1945 года удалось побывать на практике в бригаде торпедных катеров Черноморского флота. Ходили в боевые походы, но, к нашему сожалению, флот уже не вел активных боевых действий. Кроме этого, курсанты сопровождали хозяйственные грузы до Одессы, которые предназначались для восстановления городов.

Насколько хорошо вы знаете советские фильмы? Тест>>

О Порт-Артуре

После Баку я уехал учиться в Тихоокеанское военно-морское училище имени адмирала Макарова. Окончил его в 1950 году и был направлен на военно-морскую базу в Порт-Артуре, которую Советский Союз арендовал у Китая после разгрома японской Квантунской армии. Мое прибытие к месту службы как раз совпало с началом Корейской войны. Я уже имел звание лейтенанта и был назначен одним из командиров в бригаду торпедных катеров. Все соединения военно-морской базы находились в постоянной боевой готовности. Мы вели разведку в акватории Желтого моря. Следили за передвижением кораблей военно-морского флота американцев, союзников Южной Кореи.

В Порт-Артуре я пробыл в общей сложности пять лет. В 1954 году было принято решение вывести оттуда советские вооруженные силы. Перед нами поставили задачу в шестимесячный срок подготовить китайские экипажи к самостоятельному управлению кораблями, танками, самолетами и оставить военно-морскую базу. После я уже где-то вычитал, что перед этим Хрущев приезжал к Мао Дзэдуну. Никита Сергеевич что-то рассказывал о мировой революции. Но, как оказалось, китайский лидер его не слушал и спросил в конце: «А Вы могли бы переплыть Янцзы?» Тем самым он дал понять, что недоволен развенчанием культа личности Сталина. Так нарушилась великая дружба народов Китая и Советского Союза.

Усадьба Пехра-Яковлевское: господский дом, сфинксы и колоннада>>

О возвращении домой

Службу я продолжил на Камчатке, а потом в Приморье на заливе Стрелок. Хрущев тогда, помню, принял решение избавляться от надводных кораблей, взяв ориентир на подводный флот. В стране складывалась непонятная ситуация. Я хотел даже увольняться, но в итоге оказался в Дальневосточном высшем инженерном морском училище имени адмирала Невельского. Был на должности командира-воспитателя роты курсантов. Однако из Владивостока пришлось уехать, его климат оказался непригодным для младшей дочери. Хотелось, конечно, поближе к дому, но место было только на военной кафедре в Горьком. А в Железнодорожный на постоянное место жительства я снова приехал только в начале 1980-х годов.

Легенды Балашихи: смерть Анны Карениной и проклятый цыганский дом>>

О 9 мая 1945 года

День Победы я встретил семнадцатилетним подростком в Баку. Нас, учащихся, отпустили погулять в город. Тогда ликовал весь народ, люди огромной страны были едины. Прохожие кричали об окончании войны, обнимались друг с другом, целовались. Радовались от души, лица буквально светились. Мы понимали, что совершен огромный подвиг. И только тогда можно было видеть, что такое настоящее счастье.