Раннее материнство: счастье или горе? Истории девушек, родивших до 18 лет

Как получить материнский капитал в Подмосковье>>

Анастасия Тарасова, 21 год, родила в 17 лет:

Забеременела в 17 лет, моему парню было 22 года, и он, когда узнал новость, даже обрадовался, переехал ко мне. В одной комнате жила мама (с отцом она была в разводе, и он уже давно забыл о моем существовании), в другой – я с Никитой. Мы с ним так и не расписались.

Сначала все складывалось хорошо: Никита был на седьмом небе от счастья, витаминки мне покупал, на руках носил. А потом я родила, и начались бессонные ночи, бесконечный плач, нехватка денег. Никита работал барменом, приходил домой под утро – ему бы спать до обеда, а тут сын Даня плачет. Никита стал раздражительным, постоянно кричал, упрекал меня во всех грехах: мол, я – плохая мать, плохая жена, плохая хозяйка. Нервы не выдержали, он собрал вещи и ушел – с тех пор я его не видела и не слышала. Ни разу!

Имея на руках грудного ребенка, я устроилась подрабатывать на молочную кухню. Каждый день убегала из дома на два часа, оставляла трехмесячного Даню одного! Сердце разрывалось, в голове все время мысли страшные: задохнется от слез, срыгнет и подавится, газ взорвется, трубы протекут. А выбора не было: зарплаты мамы не хватало даже на самое минимальное – хлеб покупали вчерашний, потому что дешевле на 4 рубля был.

Когда Дане исполнилось полгода, устроилась в социальную службу. Нужно было ходить по старикам, носить им продукты, мыть посуду и полы, бегать в аптеку за лекарствами. Даню приходилось брать с собой – все детство провел у чужих бабушек да в поликлиниках, куда я ходила за рецептами на лекарства. Многие моего сына любили: то конфеткой угостят, то поиграют, пока я их делами занимаюсь. Но было много и неприятных, вредных бабуль, которые мне открытым текстом заявляли, чтобы я не смела Даню с собой приводить – вроде как с ним я работаю не в полную силу.

За четыре года Никита так и не объявился. Свою обиду я выплакала еще два года назад, сейчас он мне и не нужен, предатель. Я продолжаю работать в социальной сфере, полностью обеспечиваю себя и ребенка, даже маме умудряюсь помогать.

Даже не представляю, что случилось бы со мной и Даней, если бы после ухода Никиты я не смогла собрать волю в кулак. Теперь я точно знаю, что все трудности в жизни временные, главное – не опускать руки.

Открытие комнаты матери и ребенка в МФЦ Железнодорожного>>

Александра Миронова, 26 лет, родила в 18 лет:

Я забеременела на первом курсе института, когда мне было 18 лет. Очень боялась сказать маме, потому что она продала все, что у нее есть, чтобы заплатить за мое обучение.

Когда сказала, криков и истерик было много, причем как со стороны моих родственников, так и со стороны родственников будущего папы. Я была настолько перепугана, что не могла даже принять участие в спорах: рожать или делать аборт. В итоге наши мамы решили, что нам с парнем надо срочно пожениться.

Мы быстро расписались и я, уже на шестом месяце беременности, уехала к маме в деревню. Новоиспеченный муж продолжил учиться в городе.

Будто на мне можно поставить крест, и моя участь – это продавать хлеб в деревенском магазине и влачить жалкое существование.

Когда дочке исполнилось два месяца, я оставила ее маме с сестрой и уехала в город на заработки. Конечно, было тяжело: и морально – оставить такую крошку, и физически – устроилась в цех, по ночам пекла пирожки.

Наверное, если бы не целеустремленность мужа, мы бы и правда влачили жалкое существование. Но он и учился, и на работу устроился, так что через полгода забрали дочку к себе. Ели одни макароны и картошку, денег не хватало даже на подгузники. Но зато были вместе – полноценная семья!

Сейчас дочке 8 лет, и я не представляю без нее жизни. Мы с мужем оба закончили учебу, работаем, взяли ипотеку. Так что могу сказать точно: ранняя беременность – это не крест на жизни! Все наладится, просто надо делать все по уму.

Как семье с детьми получить льготную ипотеку в Подмосковье>>

Екатерина Гордеева, 25 лет, родила в 15 лет:

Понятия не имею, зачем я согласилась рассказать вам свою историю. Сейчас, десять лет спустя, я понимаю, какой дурой была. Может быть, мой рассказ поможет другим осознать это раньше?

Росла я только с мамой, которая работала в налоговой, так что семья у нас считалась зажиточной. Мне ни в чем не отказывали – одевалась как хотела, гуляла с кем и когда хотела. Стыдно вспоминать свои гулянки и беспорядочные половые связи. Естественно, забеременела. Это случилось, когда мне только исполнилось 15 лет. Это 9 класс!

Самое жуткое, что мне было абсолютно начхать на все: на ребенка, на учебу, на то, как за моей спиной шептались учителя. И на маму, которая умоляла меня бросить курить. Когда живот стал большой, специально надевала майку покороче и с вызовом шла по району: смотрите, подавитесь!

Отцом ребенка был старшеклассник, который сразу же отказался и от меня, и от своего чада. Мама ходила к его родителям, унижалась, просила, чтобы он женился на мне и признал малыша. Не прокатило.

Моя жизнь совсем не изменилась: я как курила, пила и гуляла с мальчиками, так и продолжала. Варю растила мама, которой пришлось раньше времени уйти на пенсию. Бывало, что я за весь день ни разу не подходила к дочке.

Когда я закончила 10 класс, мы с мамой долго выясняли отношения. Она все твердила, что девочке нужна мать, что я кукушка и все такое. Но я истериками вытребовала свое, уехала в другой город, поступила в колледж и поселилась в общежитии. Снова гуляла и развлекалась, училась так, лишь бы меня не вышвырнули. Раз в год приезжала к маме с Варей. Когда услышала, что девочка свою бабушку зовет мамой, то лишь отмахнулась: ну и ладно, мне же так проще!

Колледж я закончила, мать перестала давать мне деньги, а потому пришлось устраиваться на работу. Из-за гулянок выгнали с одной работы, потом с другой и третьей. Когда за неуплату выгнали из съемной квартиры, несколько дней жила на вокзале. Никто из фальшивых друзей мне не помог. Описать не могу, что творилось в моей душе: боже, ну и дура! В дешевых женских романах пишут: «с ее глаз спала пелена». Вот с моих глаз она точно спала, и такая волна боли нахлынула, что я решила покончить с собой, но меня спасли.

Сейчас мне 25 лет, моей дочери – 10 лет. Варя учится в 4 классе, отличница, рисует, учится играть на фортепиано. Она уверена, что ее бабушка – это мама. А на меня Варя смотрит так, будто я чужая тетя, которая зачем-то приехала к ним в гости. Единственное, что я могу сделать для своей дочери – это не рассказывать ей правду. Знаю, что когда-нибудь она всплывет, но я пока к этому не готова.

Как записать ребенка в детский сад в Балашихе>>

Марина Алферова, 24 года, родила в 18 лет:

Когда в 17 лет я узнала, что беременна, то чуть сознание от страха не потеряла. Решила, что сначала поговорю со своим парнем, а потом уже сообщу родителям. С Кириллом мы учились в одном классе, долго встречались, и я точно знала, что он меня любит. Конечно, новость стала для него шоком, но он сразу заявил, что об аборте и речи быть не может.

Тем более, что наши родители давно были знакомы друг с другом и, может быть, даже ждали такого исхода.

Мы с Кириллом поженились, родители сняли нам квартиру, а когда родился сын, всячески помогали. Бабушки по очереди сидели с внуком, когда у меня была сессия – ведь я поступила в институт на заочное отделение. Кирилл тоже учился на заочном и устроился на работу экспедитором.

Знаю, что для многих раннее материнство становится настоящей пыткой, адом, испытанием. А потому я особенно ценю родителей, которые не бросили меня в сложной ситуации. И бесконечно благодарна мужу за терпение и стойкость.

Полгода назад у нас родился второй ребенок, девочка. Теперь стараемся справляться своими силами, хотя и знаем, что у нас есть прочный тыл – это наши мамы и папы. Спасибо им за это!